Нет, бумаги о разводе Алекса все же не интересовали, что совсем не удивляет - такой человек всегда прекрасно информирован. Другой вопрос - почему его так интересует Коул и все, что с ней связано? Примерно месяц назад она пришла к нему за помощью - и пообещала себе больше не видеть этого человека. Но через неделю оскорбительные статьи о ней писали все бульварные и даже некоторые уважаемые издания, а жизнь стала просто невыносимой. Кульминацией стало интервью, якобы данное самим Ричардом Диксоном, где он публично отказывается от дочери и осуждает её брак... Угадайте, кто в тот день нанес Анне визит? Алекс Белл. Он предложил помощь, или Коул сама на неё напросилась - подробности того безумного хаоса быстро стерлись из памяти: как обычный человек хочет скорее забыть кошмар, приснившийся ночью, так и Анна мысленно отреклась от событий того дня. Тогда же оборвались все её контакты с родными - урожденная Диксон не нашла в себе сил позвонить семье и выяснить, правдой ли были слова того интервью. И, как бы не кричала женщина о том, что ей противен Белл и его выводящая из себя темная натура, душой она была ему все же благодарна, хотя это очень спорное чувство по отношению к человеку с таким характером и образом жизни.
Передвигание чуть позвякивающей посуды ненадолго спасло Анну от опасной близости Александра. Он снова оказался рядом, вызывая в женщине противоречивые желания: остаться на месте, совершенно не двигаясь, и бежать немедленно, причем как можно дальше. Его игривые и провоцирующие манеры явно переходили черту банальной вежливости, однако Анна не нашла в себе сил ни дернуться в сторону, заехав ему пощечину, ни посмотреть в его глаза своим уставшим и печально-тоскующим взглядом. Она просто осталась стоять, попытавшись мысленно отгородиться от тех чувствительных мурашек, что разбегались по коже от его прикосновений. "Ничего удивительного в том, что вокруг него вьется столько женщин - человек, обладающий таким мужским магнетизмом, просто не может остаться без внимания. Как он, наверное, этим забавляется. Ну что, позволишь ему посмеяться и над собой, да?" - нет, не позволит. Не позволит его притягательности затмить остатки здравого смысла. Хорошее решение, правда? Вот только как сопротивляться, если он, на свой лад, единственный человек, который может быть рядом... хотя бы сейчас?
Как оказалось, легко. Стоило только вернуться из воздушных замков от звука его голоса и посмотреть на бумагу, только что положенную Алексом на стол. Что это? Право собственности на её дом. Ещё одна бумага, призванная самым острием пронзить насквозь её сердце. Вот он, тот таинственный покупатель. Хотя, наверное, таинственный он только для неё - пропустив аукцион, Анна не удосужилась поинтересоваться личностью нового владельца. Было ведь уже все равно... до этого момента.
- Ты купил его, - с особым ударением на первом слове прокомментировала прочитанное Анна, не в силах оторвать взгляд от бумаги и посмотреть в эти, наверное, бесстыжие улыбающиеся глаза. "За что? Почему ты так поступаешь со мной? Лишает почти родного гнезда на обезличенная фамилия покупателя, а ты... ты! За что так больно?" - вот что хотелось кричать с надрывом, рыдая взахлеб. Что, в общем-то, и делала сейчас её душа в каких-то агоничных, разрывающих на части муках. А в слух прозвучит лишь это:
- Значит, дом уже в твоих хозяйских руках. Наверное, ты все тут хочешь перестроить, - все ещё избегая взгляда оппонента, Анна с каким-то особым вниманием осмотрела окружающие их стены гостиной. - Мне, надеюсь, оставишь тот же срок выезда из помещения, что на бумаге? Или следует поторопиться? - бессовестный упрек все же сорвался с губ Анны, которая, не оправившись от моральной катастрофы, пришла в состояние бесцельной лихорадочной деятельности. Чувствуя, что у неё подкашиваются ноги, Коул в каком-то уже физическом бессилии опустилась на диван и автоматически заправила выбившуюся светлую прядь за ухо, упорно глядя в пол и пытаясь хоть как-то проглотить половник манной каши этой чертовой подслащенной вежливостью бумаги, что Алекс без предупреждения хлопнул ей прямо в рот - и она сейчас задохнется, если не прожует или не выплюнет хотя бы часть. А ведь Анна не выплюнет, не скажет в лицо Алексу все, что о нем думает - просто не найдет подходящих слов. "Он лишает меня дома, он выгоняет, выселяет, вытаптывает меня отсюда. Из мира. Он помог, помогал, но все опять забрал себе. Искал ведь выгоду, правда?" - Коул и в голову не пришло, что Белл мог сделать для неё что-то безвозмездно-хорошее - его жизнь, его характер, его обращение с людьми просто не допускало в мозг Анны такую мысль. Перед женщиной не стояло интереса узнать его получше, как Уильяма, например, поэтому, ограничившись поверхностным и в чем-то предубежденным взглядом на Белла, Коул сформировала для себя вполне категоричные и достаточно негативные выводы относительно его личности.
Алекс дал ей поговорить. Очередной продуктивный вопрос, в ответе на который можно рассуждать до бесконечности. Это личная, очень личная тема, но она все же ответила. И говорила, говорила, говорила:
- Не знаю, причем тут Уильям, - в жизни не называвшая своего мужа никак иначе, как полным именем, Анна сохранила эту привычку и сейчас. - Но это была любовь, Алекс. Совсем не романтичная и счастливая, которая выветривается после грубой ссоры, а жеско-реальная и с виду неестественная, но возвышенная по своей природе. Я убедила себя, что буду хорошей женой для Коула - и я ей была все пять лет нашей совместной жизни. Любил он меня, или нет - не важно. Не важно, каким человеком Уильям был и является сейчас. Я любила безвозмездно, бросив в костер крест своей души, и растворившись в Коуле, при этом совершенно ничего не требуя взамен. Там, на вершинах власти, политикам нужна жена, которая всегда будет на его стороне, и только они вдвоем могут построить свою крепость и выжить в кровопролитной борьбе за свое влияние. Ведь человек, как бы ни старался, не справится один. Не может быть полностью одиноких людей, - поломанным полушепотом закончила Анна, глядя куда-то в сторону. Но молчание длилось недолго - Коул ещё не закончила вскрывать ту рваную рану, которая вряд ли когда-нибудь заживает на её сердце. С убивающим душевным надрывом женщина продолжила:
- Я не могу и не буду осуждать путь, который он выбрал - у каждого человека он свой. Каждый должен получить жизненные уроки, чтобы в следующей жизни поступить иначе. Я лишь видела свое предназначение в верности ему и его идеалам, не обращая внимания на их моральную основу. Это был симбиоз душ, Алекс, когда нельзя представить одного без другого. Это просто вера, искренняя в рамках того мира, что был мне доступен и навязан, - вся нервная речь, сопровождавшаяся резкими движениями и неестественным блеском глаз, постепенно сошла на нет. Блаженная эмоциональная опустошенность вернулась обратно, и уже не трогала ни продажа дома, ни отсутствие денег, ни личность Алекса Белла.
- Я очень устала. Прошу, пожалуйста, оставь меня одну, - с аномальным спокойствием произнесла Коул, откинувшись на диванные подушки.
